Печать

В настоящее время в Печорском море разворачивается интересный с уголовно-правовой точки зрения прецедент. Судно под Нидерландским флагом, зафрахтованное общественной организацией Greenpeace приблизилось к буровой платформе российской компании Газпром "Приразломная" с целью прекратить работы на этой платформе.

Как следует из опубликованной информации, несколько надувных лодок с активистами Гринписа попытались напасть на буровую платформу, двое активистов приковали себя к ней, а остальных задержали пограничники. По состоянию на 19-е сентября 2013 года силами пограничной службы было произведено задержание персонала судна.

Возникшая ситуация требует оценки со стороны правоохранительных органов для правильной квалификации содеянного.

Во-первых, неизбежно должен встать вопрос о пределах действия Уголовного кодекса РФ в пространстве, а именно - в пределах исключительной экономической зоны. Необходимо отметить, что на данный момент сложно определить, в каких пределах находилось судно в момент задержания, но для УК РФ это не принципиально, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 11 УК РФ его действие распространяется на деяния, совершённые на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне России.

Вопрос о территориальных водах может иметь значение только с точки зрения факта пересечения государственной границы России, но, насколько можно судить из опубликованных сообщений, об этом обстоятельстве никто не упоминает.

Во-вторых, для понимания ситуации нужно разобраться, каким образом квалифицируются действия лиц, осуществляющих подобные действия. Ответ на этот вопрос зависит от толкования статьи 281 Уголовного кодекса РФ, которая предусматривает ответственность за диверсию.

Диверсия - это очень редкий состав в российской уголовной практике, поэтому судебной практики по ней нет. Если обратиться к содержанию Уголовного кодекса, то в нём даётся такое определение:

"Совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации".

Как видно из этого определения, под него подпадают любые действия, направленные на разрушение или повреждение некоторых объектов, если такие действия совершены в целях подрыва экономическое безопасности и обороноспособности страны. Что касается понятия экономической безопасности, то оно - оценочное и решение вопроса о том, что подрывает экономическую безопасность, а что - нет, остаётся в компетенции суда. Перечень же объектов, на разрушение или повреждение которых могут быть направлены действия диверсанта, изложен в статье не вполне ясно. Чтобы было понятнее противоречие в этой статье, разобьём перечень на пункты:

Вариант 1:

1) предприятия

2) сооружения,

3) объекты транспортной инфраструктуры и транспортные средства,

4) средства связи,

5) объекты жизнеобеспечения населения

Вариант 2:

1) предприятия, сооружения, объекты транспортной инфраструктуры и транспортные средства,

2) средства связи,

3) объекты жизнеобеспечения населения.

Грамматическое толкование этого перечня должно привести нас к первому варианту, потому что если бы законодатель имел в виду второй вариант, то между словами "сооружений" и "объектов" по правилам русского языка требовался бы союз "и".

Поскольку диверсия - это умышленное преступление, следователям по этому делу придётся доказывать наличие умысла. Умысел лиц, совершивших это деяние, довольно очевиден, и в качестве доказательства могут быть использованы их собственные записи в Twitter, который, кстати, весь архивируется в Библиотеке Конгресса США, поэтому имеет реальное доказательственное значение. Помимо этого умысел, направленный на разрушение или повреждение платформы, может быть выведен из фактических действий активистов, которые наверняка были зафиксированы на видеосъёмке.

Третий важный вопрос, который следует задать, исходя из того, что можно было наблюдать в настоящий момент, - это вопрос об оконченности преступления. Преступление не было доведено до причинения ущерба по независящим от преступников причинам. Иными словами, имеет ли место неоконченное преступление в форме покушения, ответственность за которое наступает по правилам статьи 33 Уголовного кодекса РФ, или мы имеем дело с оконченным преступлением. Поскольку в вышеприведённом определении отсутствуют материальные последствия деяния, то оконченность наступает не в момент возникновения самих последствий (разрушения, повреждения), а в момент совершения действий, которые на них направлены. Таким образом, имеет место не покушение, а оконченное преступление.

В заключение можно ответить и на вопрос, который обычно больше всего волнует людей: какое наказание предусмотрено за диверсию в российском уголовном праве? С учётом того, что речь идёт о деянии, совершённом организованной группой, они должны квалифицироваться по пункту "а" части 2 статьи 281 Уголовного кодекса Российской Федерации, санкция по которой составляет от 12 до 20 лет лишения свободы.